На пороге легенды - Страница 2

Воспользовавшись лифтом, Берти поднялась на свой этаж, прошла пустынными коридорами. Было еще рано, и кое-где пришлось включать свет. Голосами эти стены заполнятся еще только через час, и можно в спокойной обстановке заняться делами. Вот только тошно на душе и никакого предвкушения удовольствия от работы, как это бывало раньше.

И вместо того, чтобы отдаться делам, Берти, включив компьютер, залезла в Интернет почитать свежую прессу. На глаза ей попалась заметка о метеорите, упавшем на юге Австралии. Вчера в их отделении только об этом и говорили. Университет должен направить на Зеленый континент двух специалистов, и Берти полагала, что уж кому-кому, а ей билет обеспечен! Такие командировки не были редкостью. Поехать должен и Декстер, но профессор что-то в последнее время с ним не в ладах. Но это и хорошо, если Декстер не поедет… Так ему и надо, предателю!.. Тогда кто? Впрочем, конкретного решения профессор еще не оглашал.

Она посмотрела на стол с пробирками и анализаторами — ни стекляшки, ни приборы не вызывали ни малейшего желания работать. Закрыв поисковик, Берти запустила игру-головоломку и увлеченно принялась раскладывать сложную комбинацию.

— Привет! — раздался вдруг голос за спиной.

Берти не успела испугаться. Она сразу поняла, что это Клаудия — только она имела обыкновение появляться тихо и незаметно. И не определишь — нарочно или это у нее просто так получается?

— Так вот ты чем занимаешься? — насмешливо произнесла Клаудия, поправляя свои длинные и шикарные каштановые волосы.

Иногда Берти казалось, что Клаудия догадывается, что этот нехитрый жест (призванный производить впечатление больше на мужчин) для ее коллег-женщин — как ножом по сердцу. Дамы в их отделении в основном были дурнушками, и, по разумению Клаудии, глядя на нее, должны были умирать от зависти.

Но Берти не считала себя красавицей и никакого дискомфорта по этому поводу не испытывала, так что жесты Клаудии должного эффекта на нее не оказывали.

Она хотела возразить в том же язвительном тоне — мол, собственно, рабочий день еще не начался, чем хочу, тем и занимаюсь!.. Но на лице Клаудии застыла такая явственная насмешка, что Берти решила промолчать.

— Говорят, в Сиднее сейчас отличная погода, — произнесла Клаудия, заняв кресло возле стола, заставленного колбами и мензурками. Закинула одну ногу на другую.

На что она, интересно, намекает, говоря про Сидней? Это что, вопрос с подвохом? — недоумевала Берти.

Меж тем Клаудия, заметив ее удивление, тоже вытянула физиономию и произнесла с явной озадаченностью:

— А ты разве не в курсе?

— В курсе чего?

— Шеф летит в Австралию сам и берет меня с собой. Ведь это я его ассистент.

Если бы в эту минуту выдержка изменила Берти, то какая-нибудь мензурка с красителем обязательно устряпала бы безупречный светлосерый костюм Клаудии.

Но для чего они нужны, эти хорошая выдержка и воспитание, когда такая несправедливость?!

Она едет вместо меня! — Только сейчас до Берти дошла вся чудовищность сказанного. Этого не могло быть! Но Клаудия не из тех, кто бросается словами.

— Профессор Вансберг вчера сказал, что после того конфуза с докладом… ну ты понимаешь… ты и Декстер себя дискредитировали. На вас полагаться нельзя, — как бы виновато произнесла Клаудия, но Берти-то прекрасно знала, что никакой вины эта особа испытывать не может по определению.

Она едет вместо меня! И это после того, как я целый месяц плохо спала ночами! После того как выполнила несколько испытаний по новым методикам профессора и он прилюдно хвалил меня и называл самым перспективным специалистом! А ведь мне так нужна эта поездка! Зачем были эти бессонные ночи?! И как я теперь буду смотреть в глаза дочери? А родителям?

Теперь результатами изысканий воспользуются другие. И не кто-то, а Клаудия, которая, по определению Берти, относилась к категории «лизунов» — то есть тех особ, кто готов доказывать свою преданность начальству любыми, даже самыми сомнительными способами.

И, что самое интересное, комар носа не подточит! Никто из директората никогда не обвинит профессора Вансберга в том, что он исповедует принцип личных симпатий. В их научном бюро не может быть собственных и независимых изысканий — здесь не частная лавочка, и пусть каждый сколь угодно мнит себя Эдисоном, он выполняет распоряжения начальства. А Декстер и Берти в самом деле оконфузились на конференции, доклад не представили, фактически подставили бюро. Так что формально шеф абсолютно прав…

Так она думала, пока Клаудия, с блеском торжества в глазах, сидела напротив, не собираясь никуда уходить. Хотя испариться на ее месте было бы сейчас правильным решением. Выдержка выдержкой, но…

И когда Клаудия, посмотрев на часы, поспешила к себе, Берти Рейн выскочила из кабинета, забежала в дамский туалет, где заперлась в кабинке и все-таки разрыдалась.

Не сдерживая себя, ревела, как девчонка. Как школьница, провалившая все мыслимые экзамены. Бумажные платочки не справлялись с потоком слез.

Щелкнул замок входной двери, раздались шаги, клацнул замок соседней кабинки, и Берти пришлось на десять минут (они показались бесконечными) затаиться, хотя позывы к рыданию никуда не исчезли. Она давилась слезами, меняла намокавшие платочки один за другим. Скопившееся за месяц напряжение, казалось, желало излиться в один момент. И когда опять послышались удаляющиеся шаги, затем щелчок и снова тишина — Берти громко заплакала, хотя уже и не так горестно, как в первую минуту.