На пороге легенды - Страница 18

А Майкл Боу, вернувшись в комнату Джессики, вышел в коридор и, стараясь ступать очень тихо, прошел к себе. Он долго не мог уснуть. Обычно, чтобы окружающая обстановка не мешала памяти рисовать образы, ему достаточно было закрыть глаза, но сейчас и этого не требовалось — над городом царила ночь, шел дождь и в комнате было темно. Майкл лежал на спине, смотрел в черноту потолка, и его воображение рисовало длинные волосы Роберты Рейн, ее пальчики, державшие поднятую в складки кофточку, ее обнаженная спина с еле заметной полоской позвоночника…

Его память воспроизвела все это с идеальной точностью. Он даже мог назвать количество и расположение ее родинок. Вспомнил и то, как приятная теплота разлилась в паху, когда Роберта вздрогнула под его прикосновением, и как, откликнувшись на ее дрожь, напряглось его тело, разжигая давно позабытое возбуждение. А дальше — бесконечное движение его ладони по гладкой и нежной коже. Как будто вновь проигрывая то волнение, Майкл вспомнил, как очутившуюся под ее одеждой веточку сначала принял за бретельку лифчика…

А ведь она не носит бюстгальтера, подумал Майкл. И вдруг, осознав нелепость своих мыслей, сердито оборвал себя. Не о том ты думаешь! Не о том…

Уже засыпая, он пообещал себе, что не будет поддаваться чувствам. Ему нравилась Роберта Рейн, однако привязываться к ней он не намерен.

7

Поутру Майкла разбудили шаги в коридоре и тихие голоса. Похоже, о чем-то шептались Джессика и мисс Рейн. Затем голоса сместились за стену, где была лестница, и окончательно стихли. Посмотрев на часы, Майкл понял, что уже давно пора вставать.

Одевшись, он вышел в коридор и на всякий случай заглянул в соседнюю комнату. Джессики там не было, и он постучался к мисс Рейн — никто не ответил. Дверь оказалась не заперта, и Майкл, преодолевая внутреннее колебание, вошел в комнату.

Едва только он увидел балконную дверь, раздвинутые шторы, лампу на столе, как вчерашнее волнение вернулось к нему. Майкл замер на пороге, совершенно не думая о том, что если Роберта Рейн вернется, она застанет его врасплох.

Постепенно спокойствие вернулось к нему. И Майкл, притворив дверь комнаты, спустился вниз.

Он застал миссис Холдер за поливкой цветов.

— Ой, здравствуйте, мистер Боу! — воскликнула она. — Вы не слышали шум вчера? Я только уснула. А мисс Рейн как закричит!

— Да, я слышал. Кажется, ей что-то почудилось?

— И не говорите. Итан сказал, что летучая мышь. И я ничуть не удивляюсь. Знаете, раньше у нас на чердаке их было столько, что по ночам спать невозможно было. Но на самом деле они милые зверушки. Я мисс Рейн так и сказала — не надо их пугаться. Мои ребятишки в детстве любили наблюдать за ними.

— А, кстати, где мисс Рейн? — поинтересовался Майкл, опасаясь болтовни хозяйки и одновременно радуясь тому, что никаких подозрений насчет вчерашнего миссис Холдер не испытывает.

— Они с вашей дочкой пошли во двор. Ищите их за домом! Знаете, с утра такое жаркое солнце. Даже не поверишь, что вчера шел дождь. Ночью так дуло! А сейчас ни ветерка — и солнце! Все высохло. Для нашего Дулута так непривычно!..

На заднем дворе Майкл увидел Роберту Рейн и Джессику. Они лежали на расстеленном по траве коврике и увлеченно играли в «слова». Магнитные буквы на доске уже составили небольшой кроссворд.

Они даже не заметили, как он подошел. Подставив солнцу спины, Джессика и Роберта лежали, тесно придвинувшись друг к другу.

Должно быть, Джессика удивила мисс Рейн своим умением составлять сложные слова, потому что Роберта вдруг издала возглас восхищения.

— Ничего себе!.. Дискредитация! И ты знаешь, что это такое?

— Это значит очернить или замарать человека так, что ему никто не верит. Иногда люди сами себя дискри… — запнулась Джессика, потом без ошибок повторила слово по слогам: — дис-кре-ди-ти-ру-ют!.. — и, закончив, протяжно вздохнула.

Майкл заметил, как нахмурилась Роберта, словно вспомнила о чем-то нехорошем. Но тут же лицо ее разгладилось.

— Откуда ты берешь такие слова?! — спросила она.

Майкл давно был привычен к разным талантам дочери. Но для Роберты, вероятно, все это было в диковинку, настоящим откровением.

— Я много разных слов знаю, — сказала Джессика. — Про отца и его друзей часто говорят, что они дискредитируют себя.

— А он что говорит на это? — услышал Майкл.

— Я вам скажу, только вы не ругайтесь! Ладно?

— Обещаю!

Джессика прильнула к мисс Рейн и прошептала ей что-то на ухо. Реакция Роберты поразила Майкла — она вдруг мотнула головой, откинулась назад, разметав свои длинные волосы, и засмеялась — красиво и громко. Ей вторил тоненький, звонкий и немного смущенный смех Джессики.

Майклу стало любопытно, что же такое сказала Джессика. Наверное, что-то ужасное — иногда, в редком порыве гнева он позволял себе крепкие выражения, забывая о присутствии дочери. Сейчас ему стало стыдно, но мысль об этом быстро отступила — он невольно залюбовался Робертой. Молодая женщина была очаровательна сейчас, и смех ее казался кристально чистым, очень добрым, хоть и затрагивал его персону.

Вскоре Майкл сообразил, что если мисс Рейн обернется, то он окажется в двусмысленном положении. И он отступил назад, спрятался за угол дома.

Он выждал минуты две и вернулся, намереваясь вести себя так, будто ничего не видел и не слышал. Но Роберты и Джессики уже не было. На коврике лежали оставшиеся без присмотра буквы.

— Пап! Мы здесь!

Он повернулся — Роберта и Джессика сидели в тени раскидистого куста, должно быть, им надоело греться на солнце. Недавно распустившиеся листья были уже достаточно крупными и давали густую тень, а потяжелевшие ветви свисали так низко, что заметить под ними людей можно было только, если присматриваться. Потому он и не увидел дочь и Роберту. Зато они, вне всяких сомнений, наблюдали за ним. Это было похоже на заговор.